– «Сиэль», – поправил он меня, продолжая мерными движениями распускать шнуровку, пока я стояла ни жива, ни мертва и, кажется, даже не дышала. – Пожалуйста, Ария… – внезапно выдохнул он, когда лиф настолько ослаб, что мне приходилось прижимать его к груди руками, чтобы он не упал, а общее напряжение достигло пика. Было очевидно, что дальнейшая помощь мне была не нужна, однако, мужчина продолжал просто стоять за моей спиной, пока я кожей ощущала, его взгляд. Но чего не ожидала – что он положит ладони на мои плечи, а затем спустится ими по моим рукам, чтобы в результате обнять меня за талию, прижав меня спиной к своей груди. Лицо он спрятал на моей шее и вновь тяжело вздохнул.

Я же вздрогнула и замерла. Сердце вновь пропустило удар, а слезы покатились из глаз, когда я услышала:

– Прости… Ария, прошу, прости меня… Это все моя вина, прости… – сжимал он меня в объятьях крепче, точно боялся, что я вырвусь, отстранюсь или начну драться. И не сразу поняла, что именно это и делаю, захлебываясь рыданиями и стуча кулаками по его рукам. Моя хваленая выдержка вновь бессовестно оставила меня, а напряжение этого дня вырвалось, точно плотину прорвало, выливаясь в истерику с безобразными рыданиями и криками с требованием Сиэля убираться вон с глаз моих.

– Хватит! Пусти! Пусти меня!!! Оставь меня одну, хватит надо мной издеваться, хватит! – кричала я и вырывалась изо всех сил, царапаясь и брыкаясь, но мужчине как будто было все равно. – Уйди! Слышишь, уйди! Прошу… Не хочу! Не хочу вас всех видеть… уйди… – ощущая, как силы оставляют меня, рыдала я, оседая на дрожащих ногах, больше не в силах сопротивляться. И лишь рыдала, закрыв руками лицо, безразличная к тому, что меня подхватывают на руки, а затем усадили на матрас и осторожно отвели руки от моего мокрого лица, взволнованно вглядываясь в покрасневшие глаза.

Герцог оказался стоящим передо мной на коленях и напряженно молчал. В карих глазах было столько вины и отчаяния, что я с досадой отвернула лицо, не в силах выносить еще и его раскаивающийся вид.

– Сиэль, уйди… – глухим и дрожащим голосом попросила я. Но даже в своем состоянии поняла, насколько жалко звучала. Однако, слушать меня не стали, и герцог просто обнял мои колени, заставив пораженно сглотнуть от того, каким отчаянным и беспомощным этот жест показался в тот момент.

– Не гони меня, Ария. Прошу, не прогоняй, – пробормотал он потерянным тоном, опустив голову на мои ноги, но напряженные мышцы говорили о том, что не отпустит меня, даже если оттаскивать его силками. – Можешь ударить, накричать, я все приму, но не гони.

– Это нелепо, – судорожно вздохнула я, одной рукой вытирая щеки, а второй придерживая лиф на груди, хотя в этом не было смысла, так как под ним оставались корсет и нательная сорочка. Сделав несколько вздохов, кажется, я смогла немного успокоиться и взять себя в руки, сожалея еще и о недавней сцене, которой стал свидетелем Сиэль.

«Фух, отпустило…» – подумала я, что даже в этой истерике есть свои плюсы и на сердце немного полегчало, стоило прореветься. С другой стороны хорошо, что это случилось с ним наедине в моей комнате, нежели впади я в истерику прямо на банкете.

– Вам сейчас нужно быть не здесь. Вы ведь понимаете, какие последствия повлекут последние события? Нужно как можно скорее разобраться с этим и купировать слухи.

– Мне все равно, – категорически заявил Сиэль, чем окончательно сбил с толку, а я ошарашенно посмотрела на его макушку, что покоилась на моих коленях.

– Вы, кажется, не до конца поняли… – протянула я растерянно. – Сиэль, сейчас же поднимайтесь и… – напутствовала я его, но мужчина лишь упрямо перехватил мои ноги.

– Я сказал, что мне безразлично, – холодно произнес он. – Мне плевать на остальных. Единственное, что меня беспокоит, это то, что по моей вине ты вновь подверглась испытанию. Сколько бы я ни старался, какие бы силы ни прикладывал, но по вине моей семьи ты продолжаешь страдать, и я ничего не могу с этим сделать. Я… я не знаю, что сделать… – выдохнул он, а после поднял лицо на меня. – Ария, скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты простила меня?

Я пораженно нахмурилась, смотря на мужа, как на незнакомца. Кажется, произошедшее потрясло его куда сильнее, нежели меня, учитывая его поведение.

– Это… это сейчас неважно, – устало произнесла я и болезненно поморщилась: от недавних рыданий разболелась голова, а впереди еще столько дел, с которыми нужно разобраться, что голова кругом шла от одних только мыслей об этом. И на этом фоне вопрос наших с Сиэлем отношений только добавлял проблем, которые и без того скопились. – Об этом мы можем поговорить и позже. Сейчас нужно заняться куда более первостепенными вопросами. Из-за сегодняшнего скандала будут проблемы, нужно их минимизировать насколько это возможно…

– Нет, – холодно произнес Сиэль, а я раздраженно нахмурилась:

– Да что с вами не так? Сейчас первостепенно стоит вопрос достоинства семьи. Нельзя допустить, чтобы слухи распространились и переросли в большие проблемы. Ваша репутация среди аристократии…

– Мне плевать на мою репутацию среди аристократии, Ария! – прикрикнул он, а его глаза были наполнены злостью. – Услышь меня, наконец! Для меня сейчас куда важнее иное, – его рот исказился от сдерживаемого гнева, но мужчина быстро справился с эмоциями и продолжил: – Я знаю, что ты мне не поверишь, но то, что тебе наговорила та девушка… – начал он очень осторожно, подбирая каждое слово.

– Я знаю, – перебила я его, отчего Сиэль пораженно замер и с недоверием посмотрел мне в глаза. – Я знаю, что лично вы ей ничего не дарили. Так же верю в то, что сегодня впервые встретились с ней лицом к лицу.

– Правда? – недоверчиво переспросил он, явно в шоке от того, что я так просто согласилась в это поверить.

– Мы с вами три года под одной крышей живем, Ваша Светлость, – горько усмехнулась я и отвела взгляд. – И я, как никто иной, знаю, что подобные ухаживания – не в ваших привычках. Вы совершенно не разбираетесь в женских вкусах, – вспомнила я про подаренный им браслет, который сейчас покоился на дне моей шкатулки с украшениями, и который я позволю себе надеть не ранее, чем окажусь в возрасте свекрови, ибо для молодой женщины – то украшение слишком вычурное. И на мой внешний вид до недавнего времени муж даже не обращал внимания, в какое бы безвкусное тряпье его мамаша меня бы ни одевала. – Вы бы не смогли выбрать для леди Леоноры ни то платье, ни подходящий под него комплект украшений. Я знаю, что это дело рук мадам Фелиции. До сегодняшнего вечера я могла позволить себе мысль, что вы могли поручить заниматься этим вашей матушке, но после того, как узнала, что вы с леди познакомились лично впервые, поверила в вашу искренность. Потому что, будь иначе, вы не были бы так резки в словах, даже для того, чтобы сохранить перед публикой лицо. Ваши же слова сегодня втоптали репутацию леди в грязь, наверняка, это разрушит ее жизнь…

– Ты веришь мне? – переспросил он так, точно не мог взять в толк мои слова, не ожидая подобного исхода событий и моей покладистости.

– Верю, но это мое личное мнение. С остальными дела обстоят иначе, – смиренно и с горечью протянула я, откинувшись немного назад, чтобы убрать с лица выбившиеся из прически волосы и страдальчески посмотреть в потолок. – Проблема никуда не денется. Факт того, что семья Лемар получала из дома Клоше дорогие подарки – неоспорим. Мало кто будет разбираться в том, что это личная инициатива мадам Фелиции. Для всех очевидно, что у вас с леди Лемар действительно есть скрытые отношения, а ваши сегодняшние слова – лишь предлог, чтобы защитить свою честь перед знатью и супругой. И сам граф Лемар, наверняка, знал про то, что его дочь принимает подобные подарки. Любой уважающий себя и своего ребенка отец не решился бы на это, не будь на то причин. Подозреваю, он закрывал глаза на эти знаки внимания, будучи в чем-то уверенным. Это говорит лишь о том, что между вашей матерью и домом Лемар было некое соглашение. Если граф не совсем дурак, у него наверняка найдутся и гарантии этой договоренности. Если так, никто не станет разбираться, по своей воле или с вашего позволения этим занималась великая герцогиня. Ее авторитета в обществе достаточно, чтобы воспринимать ее действия, как твердые намерения относительно леди Леоноры, – рассуждала я и чем больше вдавалась в ситуацию, тем более тошно становилось на душе. – Скорее всего, уже завтра во всех газетах на первых полосах будет новость о нашем с вами скором разводе в пользу графской дочери.