– Жак? – вчитываясь в неразборчивый почерк семейного врача, позвал Сиэль, совершенно не обращая внимания на ворчание доктора, который лечил герцога, когда тот еще был совсем ребенком. – Как это понимать? Что произошло в мое отсутствие?

Жак поднял понурый взгляд на своего господина, а затем хрипло произнес:

– Великая герцогиня вернулась.

Одна фраза, сухо произнесенная секретарем, стала точно ушатом холодной воды. Его тревога, необходимость в докторе, слова того про состояние Арии – внезапно стали следствием всего одной причины. Возвращение матери.

– Ч… что она сделала? – холодно спросил герцог. Жак опустил взгляд и тихо произнес:

– Думаю, нам стоит обсудить этот вопрос в другой обстановке, Ваша Светлость, – с намеком на присутствие доктора, заметил секретарь, а Сиэль осознал то, что раз это не должно касаться ушей посторонних, то произошло нечто из ряда вон.

Однако все это быстро отошло на второй план, так как в холле появилась новая персона:

– Сиэль! Наконец ты появился, дорогой мой сын! – величественно заметила герцогиня, за чьим плечом обнаружилась главная экономка. Великая герцогиня с неодобрением покосилась на доктора и Жака, который при появлении матери герцога, крепко сжал челюсти, а затем с почтением поклонился, как подобало правилами приличий.

– Мама? Вы приехали значительно раньше, чем сообщили ранее, – вкрадчиво заметил Сиэль, пока его лицо было больше похоже на восковую маску, что мадам Фелиции очень не понравилось. Она вновь покосилась на Жака и гадала, что он успел наговорить Сиэлю.

Великая герцогиня осознавала, что неправильно преподнесённая информация может плохо на ней сказаться, потому и выжидала появление сына, чтобы первой с ним встретиться. Но пропустила момент, так как сын явился не на экипаже, а верхом на лошади.

И все же она появилась почти сразу, потому многое Жак не смог бы рассказать, что успокаивало мадам Фелицию.

«Еще этот доктор... – с досадой думала великая герцогиня. – Мы были осторожными, потому сильных повреждений на теле этой дряни быть не должно. Я легко могу сказать, что девчонка просто запнулась о край ковра и упала, и даже доктор не сможет это опровергнуть. Да и девчонка будет молчать. Всегда молчала и сейчас, учитывая ее поведение, ничего не изменилось. Она все еще боится меня, потому против не пойдет. Другое дело – этот мальчишка Жак. Что он мог услышать и что понять из увиденного? И что он может рассказать Сиэлю? Черт, не следовало позволять этому мальчишке так сближаться с Сиэлем, пусть даже этот Жак – сын Клары. Он уже посмел пойти против моей воли. Это – нехорошо…»

– Ты как будто не рад моему приезду, – пожурила она сына, что обычно работало безотказно. Сиэль любил мать, чем она с удовольствием пользовалась, зная, когда и что нужно сказать. Вот и сейчас он должен был улыбнуться и заверить, что это вовсе не так. Сиэль должен был сказать, что скучал и безумно рад ее видеть…

Но молчал, а лист бумаги в его руке странно дрожал, пока герцог смотрел на свою масть странным взглядом, который она за ним не помнила и заволновалась.

– Ты странно выглядишь, – решила она сменить тактику и проявить заботу. – Ты такой бледный, неужели в мое отсутствие тебе стало хуже и ты почти не спишь? – спустилась с лестницы мадам Фелиция, чтобы взять в руки лицо сына. На лице ее было озабоченное выражение и она была искренней, ведь Сиэль действительно выглядел паршиво. Это придало злости великой герцогини, которая винила в состоянии сына невестку.

«Наверняка без нее не обошлось. Иначе зачем бы нейтрально настроенному Сиэлю занимать сторону императора так внезапно? Мало ему было мороки с герцогством, теперь еще это…»

– Тебе срочно нужно отдохнуть…

– Матушка, – отвел Сиэль руки матери от себя, и с непривычным холодом посмотрел в ее глаза. – Вам известно, что произошло с моей женой? – вкрадчиво спросил Сиэль, возвышаясь над ней. Великая герцогиня вздрогнула и впервые подумала, насколько ее сын похож на своего отца в данный момент: жестокий, холодный и бесчувственный. Леди Фелиция никогда не видела сына таким и сейчас серьезно заволновалась.

– С… с чего бы такие вопросы? Я только вернулась! – отступила великая герцогиня, оскорбившись. – Я всего лишь хотела с ней поздороваться, как она свалилась без сил. Чем очень меня напугала, – заметила она значимо, но выражение лица сына не изменилось. Напротив, его взгляд похолодел сильнее, а голос стал ниже.

– Матушка, это все, что вы можете мне сказать? – задал он вопрос таким тоном, точно давал последний шанс.

– Мне больше нечего тебе сказать. Я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь.

– Я запомню ваши слова, матушка, – заметил он, а затем повернулся к Жаку. – Я хочу увидеться с Ее Светлостью. Ты пойдешь со мной.

– Сиэль, – вновь заволновалась мадам Фелиция, не в силах поверить, что ее сын игнорирует родную мать.

– Я позже обязательно навещу вас, матушка, – пообещал Сиэль. – А до тех пор отдохните после долгой дороги. Вы наверняка спешили, раз приехали так рано. Мне очень жаль, что отсутствовал в это время. Но сейчас я должен позаботиться о здоровье своей супруги. Надеюсь, вы простите меня за это.

– Сиэль, – проводила растерянным взглядом великая герцогиня своего сына, что прошел мимо нее в компании своего секретаря и даже не подумал обернуться на мать. – Сиэль, вернись, мне нужно с тобой поговорить! – напустила она суровости в голосе, но даже это не подействовало.

И вот тогда на мадам Фелицию в полной мере нахлынуло осознание того, что ситуация выходит из-под ее контроля. Впервые…

Уже в комнате Ее Светлости, заняв кресло у постели спящей жены, герцог потребовал:

– Рассказывай, – произнес Сиэль, смотря на свою бледную жену, на чьем нежном лице залегли болезненные тени, а высокий лоб был покрыт испариной. Сама герцогиня, хоть и спала, но было заметно, что сон этот тревожный и неглубокий.

– Рассказывать почти нечего, – повинился Жак. – Сама герцогиня не проронила и слова, как и сказал врач. Я не знаю причину, то ли шок, то ли страх, но сколько ни спрашивал, она не ответила ни мне, ни врачу, только плакала, пока не подействовало лекарство. Затем уснула. Приезд мадам был для всех неожиданным. Я узнал лишь потому, что ко мне прибежала личная служанка Ее Светлости и попросила защитить герцогиню.

– Дафни? – переспросил Сиэль, нахмурившись. В этот момент он вновь едва сдержал болезненный стон от нахлынувшей головной боли. Уехал он во дворец совсем ранним утром, а спать лег довольно поздно. Да и сон не шел, потому не было и двух часов, которые бы герцог успел поспать.

– Кажется, так ее зовут, – подтвердил Жак, стоя за спиной своего господина, что склонился над постелью своей жены и с беспокойством вглядывался в ее лицо.

– Где в это время был Гаспар? – также холодно спросил герцог по поводу рыцаря, что сейчас ответственно нес свою вахту в коридоре, охраняя покои своей хозяйки.

– Несмотря на то, что он вызвался охранять Ее Светлость, сэр Гаспар, все еще остается капитаном рыцарского ордена. Как это ни иронично, но сегодня он отлучился для того, чтобы определиться со своей заменой как раз на такие случаи, когда ему нужно будет заниматься другими делами. Мы с той служанкой встретили его на пути к герцогине. Он искал леди Арию, но прислуга… она намеренно скрывала ее истинное местонахождение, как и то, что великая герцогиня вернулась, – скорбно закончил он мысль. – Я выяснил, что прислуге отдали приказ молчать. Лишь Дафни ослушалась приказа и рискнула обратиться за помощью ко мне.

– Мы же заменили штат… – упал Сиэль в кресло и устало прикрыл глаза. – Но, несмотря на это, преданной Арии остается одна-единственная служанка…

Жак поджал губы и стиснул зубы. Брови его сошлись у переносицы. Он знал, что должен был сделать и сказать. Он знал, но поступить подобным образом оказалось безумно сложно. Ведь он обязан был донести на родную мать.